Основные направления современной деятельности Североатлантического альянса и Украина. Виктор Гладенко

Гладенко Виктор Николаевич 

соискатель кафедры политологии Института истории и права 

Николаевского национального университета имени В.А. Сухомлинского 

Основные направления современной деятельности 

Североатлантического альянса и Украина

На протяжении около 350 лет функционирования Вестфальской системы, центральными, почти монопольными действующими лицами в вопросах войны и мира, а затем международной безопасности были государства. Временами негосударственные формирования – пираты, вооруженные отряды крупных заморских компаний, боевые ячейки трансграничных идеологических движений (например, анархистов, социалистов), вооруженные формирования боровшихся за самоопределение народов – существенно влияли на состояние мира и международной безопасности в различных регионах. Но источниками подавляющей части угроз и потенциалов их отражения, основными участниками вооруженного противоборства или подготовки к нему оставались государства. Поэтому под международной безопасностью в первую очередь и главным образом подразумевается безопасность межгосударственная.

Предвестником последующего, так называемого “разгосударствления”, или “приватизации”, пространства мировой военно-политической безопасности становится вооруженная борьба колониальных народов за национальное самоопределение, охватившая в 1940-х – 1950-х годах Азию, а в 1960-х – Африканский континент. С этого времени можно говорить о зарождении нового глобального феномена – вооруженной борьбы между государственными и негосударственными действующими лицами [1].

В начале ХХІ века система международной, государственной и личной безопасности претерпела существенных изменений. Исходя из этого, большинство международных организаций, которые занимаются вопросами безопасности, начали корректировать свои программные цели и задачи. Не остался в стороне от новых международных тенденций и Североатлантический альянс. 

Данную проблематику изучали следующие исследователи: А. Богатуров, В. Быстров, И. Малевич, В. Олевский, В. Петров (современная деятельность НАТО и трансформация Альянса); А. Арбатов, В. Кулагин, Г. Яворская (изменения понятия “безопасность”, новые вызовы безопасности); А. Палий, С. Джердж, Г. Кухалейшвили (взаимодействие Украины с Североатлантическим альянсом) и другие. 

НАТО как военно-политический союз с доминантной ролью США, был создан в условиях идеологической и геополитической борьбы против СССР, и со временем – ОВД (Организация Варшавского договора). Идеологическое оправдание Североатлантического альянса формировалось как защита западной демократии от распространения коммунизма в Европе. Но после распада ОВД и СССР, ликвидации коммунистической системы, как главной угрозы, и исчезновения идеологического противостояния между членами НАТО и новыми независимыми государствами, Альянс не только продолжает существовать, а и значительно расширился [2, с. 35]. 

В то же время, на смену угрозе мировой ядерной катастрофы пришли новые вызовы: нищета, инфекционные заболевания и массовые эпидемии, ухудшение состояния окружающей среды – экологические угрозы, войны и насилие внутри государств, распространение и возможность применения ядерного, радиологического, химического и биологического оружия (оружие массового уничтожения), наркоторговля, глобальные финансово-экономические кризисы, международный терроризм и транснациональная организованная преступность. Эти угрозы исходят как от государств, так и от негосударственных субъектов, причем речь идет как о безопасности человека, так и о безопасности государства [3].

Процесс “разгосударствления” безопасности проявился на рубеже XX и XXI веков, когда транснациональный терроризм бросил вызов безопасности многих государств и мирового сообщества в целом. Кроме довольно нетипичного случая полулегального базирования “Аль-Каиды” на территории Афганистана, который контролировался, хотя и нелегитимным, с точки зрения международного права, но признаваемым де-факто режимом талибов, силы транснационального терроризма не имеют обратного национального адреса. Они растворены в глобальном мировом сообществе. Часть из них получает поддержку финансами и вооружениями от отдельных государств. Но, как правило, такая поддержка не является основой потенциала, без которого террористическая деятельность была бы невозможна.

Другим негосударственным вызовом безопасности мирового сообщества служит та часть угрозы распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств доставки, которая связана с вероятностью их попадания в руки неконтролируемых государствами “общественных организаций”. Сохраняется вероятность доступа фанатиков к ядерным взрывным устройствам. Некоторые исследователи, в частности В. Кулагин, например, не исключают сценария потери правительственного контроля над ядерным потенциалом Пакистана.

Наконец, в мировом сообществе в основном сформировался консенсус о том, что внутренние вооруженные конфликты представляют серьезную угрозу не только для стран, где они протекают, но также для их соседей и мирового сообщества в целом. Инициаторами и главными действующими лицами межэтнического геноцида (взаимное уничтожение членов племен тутси и хуту, населения в Дарфуре), гражданских войн (в Демократической Республике Конго), сепаратистских движений (в Шри-Ланке, на территории России в Чечне), потери государственности и торжества вооруженной анархии (в Сомали) в основном были негосударственные силы.

Негосударственные действующие лица выступают носителями лишь части угроз. Потенциальными, а нередко и реальными носителями другой части остаются государства. Сохранение ракетно-ядерных вооружений на избыточном, с точки зрения парирования “новых угроз” уровне, и расширение клуба обладающих ими государств, свидетельствует о том, что внешние угрозы государственного происхождения остаются важным фактором современной безопасности [1].

Угрозы безопасности в современном мире в значительной мере носят трансграничный характер. Возможность противодействия им во многом зависит от консолидации усилий различных государств и их групп, всего международного сообщества. Целый ряд угроз безопасности просто не может быть нейтрализован на уровне отдельных национальных государств. Одним из условий плодотворного международного взаимодействия является сходное понимание и определение угроз различными государствами и выработка унифицированных методов противодействия им [3].

Исходя из современных геополитических реалий, изменений в сфере международной безопасности и появлением новых угроз – в Организации Североатлантического договора начался процесс трансформации и корректировки стратегии Альянса в соответствии с данными тенденциями.

О трансформации Североатлантического союза на Западе, в России и Украине говориться особенно много. Дискуссия распалась на три течения. Первое – маргинальное – предполагало политизацию НАТО, её трансформацию в организацию, сходную по функциям с ОБСЕ. Эту точку зрения отстаивали и в Москве, а в первой половине 90-х годов – в Париже и Берлине. Вторая группа мнений, её пропагандировали Соединённые Штаты, понимали под трансформацией расширение и диверсификацию функций Альянса, включение в круг его задач наряду с оборонными целями, проведение гуманитарных интервенций и миротворческий миссий. Теоретически это могло означать превращение НАТО из инструмента ядерного сдерживания и оборонительного союза в союз безопасности. 

Третья точка зрения представляла собой суженную интерпретацию понятия “трансформация”, сводя его к географическому расширению сферы действия Вашингтонского договора и географических пределов зон возможного вмешательства как НАТО в целом, так и коалиций из нескольких входящих в неё стран. Выражая эту точку зрения, весной 2002 года Генеральный секретарь НАТО лорд Джордж Робертсон заявлял в одном из интервью, что не видит оснований ограничивать сферу действий НАТО в чрезвычайных обстоятельствах каким-либо одним регионом мира, если необходимость диктует обратное [4, с. 621 – 622]. 

Накануне Лиссабонского саммита представитель США в НАТО, ярый сторонник глобализации Альянса Иво Даалдер заявил: “Мы запускаем версию НАТО 3.0. Речь идет уже не только о Европе… НАТО – не глобальный альянс, но это глобальная движущая сила” (надо полагать, что версия 1.0 охватывала период холодной войны, а версия 2.0 – после окончания холодной войны и до саммита). То, что НАТО планируется сделать “глобальной движущей силой”, следует из раздела “Оборона и сдерживание” новой стратегической концепции Альянса, в которой п. 19 гласит: “Мы обеспечим обладание НАТО полным спектром потенциалов, необходимых для отражения и защиты от любой угрозы безопасности наших народов. Для этой цели мы будем …поддерживать способность проводить одновременно крупные совместные операции и несколько менее крупных операций для обеспечения коллективной обороны и кризисного урегулирования, включая на стратегическом удалении”. То есть Альянс должен быть способен одновременно, если потребуется, проводить все эти операции в любых уголках земного шара. Такой вывод вытекает из текста концепции об операциях на “стратегическом удалении” и заявления постоянного представителя США при НАТО о том, что Альянс становится “глобальной движущей силой” [5].

Можно сказать, что в Лиссабоне Организация Североатлантического договора внимательно пересмотрела весь свой портфель, проанализировала и оценила его дальнейшее соответствие, в русле изменений в сфере безопасности, фундаментальным принципам, которые являются основой Альянса. Эта работа закончилась принятием новой Стратегической концепции – “Активное участие, современная оборона”.

Новая стратегическая концепция определяет политические и военные приоритеты Альянса в следующем десятилетии. В ней утверждается, что НАТО должно быть способным защищать своих членов от всего спектра угроз и урегулировать даже самые сложные кризисы. Для этого, оно модернизирует свои силы и средства обороны и сдерживания, берёт на вооружение целостный подход к урегулированию кризисов, что предусматривает участие Альянса на всех этапах кризиса, и концентрируется на развитии общего подхода к безопасности, который предусматривает больший уровень взаимодействия с более широким кругом партнёров – как отдельными странами, так и международными организациями [6, с. 1-2]. 

Руководство Североатлантического союза, основываясь на анализе складывающейся военно-политической обстановки (ВПО) в мире и прогнозе возможных вариантов ее развития, пришло к выводу о несоответствии военного потенциала блока современным требованиям по противодействию существующим и потенциальным угрозам безопасности. Главными причинами снижения боевых возможностей коалиционных вооруженных сил являются: неспособность стран Альянса обеспечить необходимый уровень военных расходов; большой технологический разрыв между США и остальными союзниками, а также между ведущими европейскими странами и новыми членами блока; несоответствие амбициозных планов деятельности за пределами зоны ответственности НАТО реальному наличию сил и средств.

Недостаточное оснащение ВС большинства стран – членов Альянса новыми системами вооружения и военной техники также негативно влияет на уровень боеспособности его ОВС. Вследствие такой ситуации ни одна крупная операция блока не может быть проведена без непосредственного участия ВС США либо без широкой американской поддержки союзников в вопросах управления, связи, разведки, навигации. Это получило подтверждение в ходе операции многонациональных сил “Объединенный защитник” в Ливии.

Складывающаяся в области военного строительства Североатлантического союза ситуация, значительные изменения ВПО, а также появление источников новых угроз для западных стран потребовали от руководства НАТО пересмотра основополагающих принципов деятельности организации и способов обеспечения безопасности евроатлантического сообщества в целом.

При этом важным фактором формирования новых концептуальных установок стало стремление Запада не только сохранить за блоком роль гаранта стабильности в евроатлантической зоне, но также подтвердить правомерность его претензий на применение своего военного потенциала в других регионах мира [7].

Во вступлении Стратегической концепции Альянса, принятой в 2010 году на саммите в Лиссабоне сказано: эта Стратегическая концепция будет направлять следующую фазу эволюции НАТО, что бы Альянс продолжал быть эффективным в меняющемся мире, преодолевая новые угрозы, с новыми возможностями и новыми партнёрами.

Также в Стратегии в разделе “Ситуация в сфере безопасности” акцент делается на следующих тезисах:

- в евроатлантическом регионе установлен мир, и угроза условного нападения на территории НАТО низкая;

- во многих регионах и странах во всём мире существуют факты приобретения мощных современных военных средств, последствия использования которых для международной стабильности и евроатлантической безопасности сложно спрогнозировать;

- терроризм является прямой угрозой безопасности граждан государств-членов НАТО. Экстремистские группировки продолжают распространяться в зонах, которые имеют стратегическое значение для Альянса;

- нестабильность или конфликты за пределами границ НАТО могут непосредственно угрожать безопасности Альянса, а именно путём содействия экстремизму, терроризму и межгосударственными незаконными действиями, такими как торговля оружием, наркотиками и людьми;

- кибератаки стают более частыми, более организованными и убыточными. Они могут достичь критического уровня, угрожающего национальному и евроатлантическому процветанию, безопасности и стабильности;

- все страны становятся более зависимыми от жизненно важных коммуникаций, транспорта, и транзитных маршрутов, влияющих на международную торговлю и энергетическую безопасность. Некоторые страны НАТО станут зависимы от иностранных поставщиков энергоносителей и распределительных систем для своих энергетических потребностей;

- основные экологические и ресурсные ограничения, в том числе риски для здоровья, изменения климата, дефицит воды и увеличение нужд в энергии будут формировать условия безопасности в районах, которые представляют интерес для НАТО и могут иметь значительное влияние на планирование и операции организации [8, с. 11-14].

Драматические события в Ливии весной и летом 2011 года затянули в свой круговорот и НАТО. Операция, позже названная “Объединённый защитник”, была инициирована Францией и Великобританией. Её возглавил канадский генерал при координации со стороны НАТО и штаба верховного главнокомандующего силами Альянса в Европе. Операция базировалась на резолюции Совета безопасности ООН № 1973, неожиданно легко одобренной Совбезом 17 марта 2011 года и поддержанной Лигой арабских государств и Организацией “Исламская конференция”. Резолюция предоставила силам НАТО необходимое юридическое обоснование для осуществления гуманитарной миссии с чётко поставленной целью – защитить мирное население Ливии от жестокостей режима Муамара Каддафи.

Резолюция № 1973 исключала “иностранные оккупационные силы” в Ливии. НАТО учитывала это, хотя одновременно разрабатывала планы по осуществлению ограниченного наземного вторжения. Причём Альянс столкнулся с внутренними проблемами. Только восемь его членов активно участвовали в операции, в то время как четырнадцать оказывали разного рода военную поддержку. Малые страны по понятным причинам не могли предоставить для операции свои ВВС и ВМС. Однако это не относилось к двум крупнейшим европейским членам – Германии и Турции. Из-за разногласий, НАТО с самого начала не имела ясной и согласованной политической стратегии [9, с. 74-75].

Зарождение партнерских отношений НАТО с другими государствами связано с окончанием периода “холодной войны” между Востоком и Западом и переходом Альянса к диалогу и сотрудничеству со странами, не входящими в организацию. Адаптация военно-политического курса Североатлантического союза к новым реалиям нашла свое практическое отражение в принятой на Римском саммите (1991 год) “Стратегической концепции НАТО”, в которой господствовавшая в те годы стратегия “гибкого реагирования” была дополнена новым принципом – “сотрудничество”. При этом предусматривалось расширение всесторонних связей с бывшими социалистическими странами Центральной и Восточной Европы, а также с государствами постсоветского пространства.

В последующем, партнерская деятельность НАТО строилась преимущественно по географическому принципу и осуществлялась в рамках Совета евроатлантического партнерства (СЕАП), Средиземноморского диалога (СД), Стамбульской инициативы по сотрудничеству (СИС), а также в ходе двустороннего взаимодействия с другими международными организациями и отдельными государствами (“контактными странами”) [10, с. 3].

Достаточно часто, субъективное понимание процесса и механизма сотрудничества в рамках Альянса, становилось объектом спекуляции со стороны различных политических сил, выступающих однозначно “за”, или “против” вступления Украины в НАТО. Тем не менее, отказ принятия Украины в члены НАТО на Бухарестском саммите, после нескольких лет выполнения Плана действий по членству (ПДЧ), казалось, поставил жирную точку на дальнейших перспективах развития евроатлантического вектора во внешней политике Украины, хотя в дальнейшем, страны-участницы Альянса не против видеть её в составе организации. Кроме того, в ЗУ “Об основах внешней и внутренней политики” 2010 г., принятого с приходом к власти администрации В. Януковича, отсутствует пункт о евроатлантической интеграции как о внешнеполитическом приоритете, а Украина провозглашается внеблоковым государством [11].

С конца 90-х годов ХХ столетия Украина декларировала своё стремление присоедениться к Североатлантическому альянсу и в рамках этого налаживалось сотрудничество в политической, военной и гуманитарной сферах. Не взираяна отказ от евроатлантической интеграции, Украина и далее планирует развивать отношения с НАТО, потому что стремиться играть значительную роль в вопросах региональной и международной безопасности.

Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен не раз утверждал, что Североатлантический альянс и в дальнейшем остаёться открытым для Украины. НАТО не отказывается от решений Бухарестского саммита и если Украина изъявит желание вступить в Альянс и достигнет всех предусмотренных критериев, тогда не возникнет никаких проблем с вступлением [12, с. 139].

Но задекларированный внеблоковый статус не предусматривает отказ от двустороннего сотрудничества национального государства и организации коллективной безопасности. Подобное исключение наблюдается во взаимоотношениях НАТО с нейтральными государствами – Швецией, Финляндией, Ирландией и с недавних пор с Украиной. Хотя в ЗУ “Об основах внешней и внутренней политики” 2010 г. и указывается внеблоковый статус, понятие “евроатлантическая интеграция” заменено так называемым “конструктивным партнёрством” с НАТО [11].

Украина настроена развивать отношения с НАТО в разных сферах. Актуальным остаётся сотрудничество по реформированию Вооружённых сил Украины, оборонного планирования и развития оперативных возможностей, также планируется углубление взаимодействия в борьбе с международным терроризмом, пиратством, торговлей людьми, оружием и наркотиками, а также другими вызовами безопасности.

Кроме того, Украина остаётся единственной страной-партнёром, которая принимает участие во всех основных действующих миротворческих миссиях под эгидой НАТО. Украинские миротворцы входят в Международные силы безопасности в Косово, Тренировочной миссии НАТО в Ираке, Международных сил содействию безопасности в Афганистане в составе Группы по реконструкции афганской провинции Гор. На саммите в Лиссабоне (19-20 ноября 2010 года), среди прочих рассматривался вопрос улучшения ситуации в Афганистане. Украина была приглашена на саммит, как страна-участник миссии, которая не является членом НАТО, но играет важную роль в стабилизации ситуации в регионе [12, с. 140].

Так же, Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен не раз заявлял, что Украина, как и Грузия, станут членами Альянса после того, как выполнят необходимые условия. “Хочу подчеркнуть, что наша позиция не изменилась в вопросе Грузии и Украины. Позвольте напомнить, что в 2008 году мы уже решили, что Грузия и Украина станут членами НАТО”, – сказал Расмуссен. Генсек однако, отметил, что страны “станут членами Альянса, конечно, если будут отвечать необходимым критериям и выразят желание присоединиться к организации” [13].

Тем временем представители России на фоне дефицита доверия в отношениях с Североатлантическим альянсом продолжают требовать гарантий создания систем противоракетной обороны в Европе, а также приостановку политики открытых дверей для вступления новых членов в Альянс. Глава НАТО А. Расмуссен, комментируя некоторые заявления в российской прессе про то, что Украина и Грузия не будут членами НАТО, заявил, что уважает решение Киева об украинской внеблоковости. Вместе с тем, он подчеркнул, что приветствует решение Украины далее расширять сотрудничество с Альянсом.

“Украина решила продолжить сотрудничество с Альянсом в рамках Комиссии Украина – НАТО, - заметил Расмуссен. – На встрече с Президентом Януковичем он подтвердил, что его страна хотела бы даже расширить практическое сотрудничество с НАТО. Мы ценим это и одновременно целиком уважаем то, что Украине самой решать: хочет ли она продолжать процесс присоединения к НАТО, или нет” [14].

Следует отметить, что как заявляют представители высших эшелонов власти, обретение Украиной внеблокового статуса, никак не отразилось на уровне отношений Украина – НАТО. Так, во время встречи временно исполняющего обязанности министра обороны Украины Александра Олейника с заместителем генерального секретаря НАТО по вопросам политики и безопасности послом Трасивулосом Стаматопулосом в ноябре 2013 года, последний отметил, что доволен нынешним уровнем сотрудничества Украины с Североатлантическим альянсом.

Во время проведения встречи Александр Олейник заявил, что Министерство обороны Украины рассматривает партнерство с НАТО как неотъемлемую составляющую нашего вклада в обеспечение безопасности и стабильности в Европе, и на евроатлантическом пространстве в целом. При этом по его словам, партнерство с НАТО эффективно способствует достижению стратегической цели Украины – интеграции в европейское пространство. 

В этом контексте временно исполняющий обязанности руководителя отечественного ведомства подчеркнул заинтересованность Министерства обороны Украины в углублении оборонного сотрудничества в треугольнике “НАТО – ЕС – Украина”. В дальнейшем украинская сторона проинформировала заместителя генерального секретаря Альянса о реализации оборонной реформы в Украине и выполнении мероприятий в рамках Годовой национальной программы сотрудничества Украина – НАТО в 2013 году. В свою очередь Стаматопулос отметил, что это его первый визит в новой должности в страну, которая является партнером НАТО, поэтому факт, что этот визит пришёлся в Украину, не является случайностью, и этим визитом НАТО хочет подчеркнуть поддержку европейских устремлений Украины накануне проведения Вильнюсского саммита Восточного партнерства [15].

Так же, заместитель министра иностранных дел Андрей Олефиров заявил: “Внеблоковый статус Украины никоим образом не отразился на отношениях с НАТО. Если вспомнить 2010 год, провозглашение внеблокового статуса, то Украина первой из партнеров присоединилась к силам реагирования НАТО, первой из партнеров положила начало сотрудничеству с Альянсом в сфере безопасности. Внеблоковость Украины не мешает взаимодействию Украина-НАТО”. Олефиров отметил, что политический диалог в 2010-2013 годах между Украиной и НАТО “был насыщен двусторонними контактами” [16].

Таким образом, в начале нового десятилетия, Североатлантический альянс в своей очередной Стратегической концепции определил новые вызовы безопасности. Ключевыми среди них названы: терроризм, нестабильность и конфликты за пределами границ НАТО, кибератаки и энергетическая безопасность. Также проявился очередной кризис евроатлантического единства, связанный с операцией сил Альянса в Ливии. 

Актуальным вопросом, остаётся процесс сотрудничества НАТО с Украиной. После провозглашения внеблокового статуса и закрепление его на законодательном уровне, украинское руководство отказалось от стратегической цели – интеграции Украины в Альянс. Однако идёт к другой цели – стратегическое партнёрство с НАТО, и через него, ускорение процесса европейской интеграции Украины, являясь на сегодня участником многих операций и миссий Североатлантического альянса.

В данном контексте актуальным является анализ дальнейшего выполнения Стратегической концепции Организации Североатлантического договора, исследование новых вызовов международной безопасности, а также изучение двухстороннего сотрудничества Украина – НАТО на современном этапе и его трансформация.

Литература:

1. Кулагин В. Глобальная или мировая безопасность? – [Электронный ресурс]. – 11.11.2013. – Режим доступа: http://www.intertrends.ru/fourteen/004.htm
2. Бондаренко Д., Романенко Н. Сучасне геополітичне значення НАТО: розширення чи розпад? // Персонал. – 2006. – № 9. 
3. Новые угрозы мировой безопасности. – [Электронный ресурс]. – 15.11.2013. – Режим доступа: http://idetperformance.com/sovremennye-mezhdunarodnye-otnosheniya/646-novye-ugrozy-mezhdunarodnoj-bezopasnosti.html
4. Системная история международных отношений в двух томах / Под редакцией А.Д. Богатурова. Том второй. События 1945 – 2003 годов. – М. – 2006. – 720 с. 
5. Малевич И.С. Роль НАТО в современном мире. – [Электронный ресурс]. – 18.11.2013. – Режим доступа: http://www.ng.ru/concepts/2013-04-05/1_nato.html
6. НАТО після Лісабона. – Division Diplomatie publique de I’OTAN. – 2011. – 8 с. 
7. Олевский В. Основные направления реформирования НАТО. – [Электронный ресурс]. – 14.11.2013. – Режим доступа: http://factmil.com/publ/strana/nato/ osnovnye_napravlenija_reformirovanija_nato_2012/61-1-0-89
8. Активне залучення, сучасна оборона. Стратегічна концепція оборони та безпеки членів Організації Північноатлантичного договору. – NATO Public Diplomacy Division. – 2010 – 40 с. 
9. Беблер А. Европейский союз, НАТО и “арабская весна” // Современная Европа. – 2012. – № 4. – С. 71-77.
10. Быстров В. О новой политике партнёрства НАТО // Зарубежное военное обозрение. – 2013. – № 3. – С. 3 – 10. 
11. Кухалейшвили Г. Украина: активный “не член” НАТО. – [Электронный ресурс]. – 11.11.2013. – Режим доступа: http://sd.net.ua/2012/08/17/print:page,1,ukraina-aktivnyj-ne-chlen-nato.html 
12. Семенюк М. Перспективи розвитку відносин між Україною та НАТО на сучасному етапі // Актуальні проблеми зовнішньої політики України: Матеріали Четвертої Міжнародної науково-практичної конференції студентів та молодих вчених. Т ІІ. Чернівці, 19 листопада 2010 р. – 232 с.
13. Украину продолжают ждать в НАТО. – [Электронный ресурс]. – 13.11.2013. – Режим доступа: www.pravda.com.ua/rus/news/2013/10/23/7000551/
14. Росія боїться вступу України в НАТО? – [Электронный ресурс]. – 14.11.2013. – Режим доступа: http://wartime.org.ua/7970-rosya-boyitsya-vstupu-ukrayini-v-nato.html
15. В НАТО довольны уровнем сотрудничества с Украиной. – [Электронный ресурс]. – 11.11.2013. – Режим доступа: http://polemika.com.ua/news-130711.html 

    16. Внеблоковость Украины не мешает её взаимодействию с НАТО. – [Электронный ресурс]. – 18.11.2013. – Режим доступа: http://www.unian.net/news/605303-vneblokovost-ukrainyi-ne-meshaet-ee-vzaimodeystviyu-s-nato-mid.html

VIA EVRASIA, ноември 2013 г.